Неточные совпадения
А
за окном весь мир представлялся сплошною тьмой, усеянной светлыми
окнами.
Окна большие и
окна маленькие,
окна светились внизу, и
окна стояли где-то высоко в небе,
окна яркие и веселые,
окна чуть видные и будто прижмуренные.
Окна вспыхивали и угасали, наконец, ряды
окон пролетали мимо, и в них мелькали,
проносились и исчезали чьи-то фигуры, чьи-то головы, чьи-то едва видные лица…
С этими мыслями лозищанин засыпал, стараясь не слышать, что кругом стоит шум, глухой, непрерывный, глубокий. Как ветер по лесу,
пронесся опять под
окнами ночной поезд, и
окна тихо прозвенели и смолкли, — а Лозинскому казалось, что это опять гудит океан
за бортом парохода… И когда он прижимался к подушке, то опять что-то стучало, ворочалось, громыхало под ухом… Это потому, что над землей и в земле стучали без отдыха машины, вертелись чугунные колеса, бежали канаты…
В это время подошел пассажирский поезд. Он на минуту остановился; темные фигуры вышли на другом конце платформы и пошли куда-то в темноту вдоль полотна. Поезд двинулся далее. Свет из
окон полз по платформе полосами. Какие-то китайские тени мелькали в
окнах,
проносились и исчезали. Из вагонов третьего класса несся заглушённый шум, обрывки песен, гармония.
За поездом осталась полоска отвратительного аммиачного запаха…
Я остался один.
За перегородкой слышалось тихое дыхание спящей девочки и хриплое постукивание маятника. Движение
за окном все усиливалось, туманы
проносились все быстрее, разрывались чаще, и в промежутках все шире проглядывали суровые пятна темных скал и ущелий. Комната то светлела, то опять погружалась в сумрак.
И точно, последнее мнение было справедливее: когда звон колокольчиков раздался у самой околицы и тысячи мужичьих и бабьих глаз прилегли к темным
окнам всех изб, они увидели, как по селу
пронеслась тройкой телега,
за нею тарантас, другой, и опять телега, и все это покатило прямо к господскому дому и скрылось.
Я взвизгнул, затрясся и, свалившись с телеги, бросился к низеньким желтым дверям, но они были заперты. Еле держась на дрожавших ногах, я стал отчаянно стучать в них, и… мне сначала показалось в ближайшем
окне бледное, как бы испуганное лицо: затем послышался шум,
за дверью
пронеслись быстрые легкие шаги, задвижка щелкнула — и я упал на грудь высокой доброй старушки, черты которой только могли напомнить мою мать.
Нина сказала правду, что второе полугодие
пронесется быстро, как сон… Недели незаметно мелькали одна
за другою… В институтском воздухе, кроме запаха подсолнечного масла и сушеных грибов, прибавилось еще еле уловимое дуновение начала весны. Форточки в дортуарах держались дольше открытыми, а во время уроков чаще и чаще спускались шторы в защиту от посещения солнышка. Снег таял и принимал серо-желтый цвет. Мы целые дни проводили у
окон, еще наглухо закрытых двойными рамами.
Непрерывный гул стоял над садом — странный, зловещий и сухой, как только осенью деревья шумят. Ветер порывами
проносился за темными
окнами; стволы лип скрипели; в печной трубе слышался шорох.